История второго поколения Дужин С.В.

Я отношусь ко второму поколению сотрудников Института, к тому поколению, которое уже не застало легендарного Уссурийского, но до которого еще донеслись слухи об этом удивительном человеке. На заре истории Института его развитие шло очень бурно, и люди, пришедшие в 85-ом, уже многого не застали. Мы уже не застали того этапа патриархальности, когда научные сотрудники и директор ели из одного котелка и пили из одной фляжки.

Мы не застали общеинститутских семинаров под руководством директора, где, по рассказам очевидцев, обсуждались исключительно глобальные междисциплинарные проблемы, как например, экологическая модель Плещеева озера или проблемы заболевания раком. Для изучения экологии в Институте позднее был создан целый исследовательский центр, а проблема рака так и осталась ностальгическим воспоминанием первопроходцев. Да, многое упустили люди моего поколения.

• Управляемый Иваном Матвеичем крытый грузовик, на котором научные сотрудники ездили на обед, сажая девушек себе на колени, якобы для экономии места.
  
  
• Иконостас бутылок в веськовском магазине, одном из последних оплотов застоя в общем океане разнузданной антиалкогольной кампании 1985 года. Особенно поражал приезжих богатый выбор сухих вин. Местные жители довольствовались более простыми напитками. Обычная сцена тех времен: Анатолий Никоныч Гайдар, работавший сторожем, с двумя другими благородными донами брал в веськове на троих бутылку "Белого Ируканского".
  
  
• Баню на Ботике зимой 85-86 года, где парились, как водится на Руси, сначала мужики, потом бабы. Дрова иногда кололи добровольцы из научных работников, а иногда, по спецзаказу, за четвертушку водки, кто-нибудь из добрых людей села Веськова.
  
  
• Спор двух завлабов, проживающих в одной комнате, по поводу пропавшего матраса. Спор чуть не перешел в драку, потому что завлабы относились к разным научным школам.
  
  
• Ученый совет старого созыва, состав которого определялся очень просто: все остепененные сотрудники плюс по одному представителю от партии, комсомола и профсоюза. Завлабы регулярно выступали на заседаниях совета, рассказывая о главнейших научных задачах и, тем самым, повышая эрудицию членов совета. Благодаря этому, все старые члены совета хорошо знали, например, отличие хорошо структурированных предметных областей от плохо структурированных. Неизменным оракулом на заседаниях выступал Г.Ф.Шварц, начитанный в бюрократических документах. (Наверное, в Институте уже есть сотрудники, не заставшие Шварца. Для них поясняю: это тот самый Шварц, который на вопрос:"Григорий Феликсович, не могли бы вы сказать мне, который час?" - отвечал: "Мог бы."
  
  
• Частые неофициальные визиты академика Велихова. Простота нравов той первобытной жизни была такова, что Евгений Павлович охотно подвозил на машине всех желающих до поворота. Таким образом, некоторые сотрудники занимались прикладной орнитологией: ездили в город на чайке, а возвращались на кукушке.
  
  
• Мы помним три первых писишки, появившиеся в Институте весной 86 года. У них были винчестеры на 10 Мб и XT-клавиатура, приятно щелкавшая при нажатии клавиш. Куда делись эти компьютеры потом?
  
  
• Наконец, мы помним вынос драйверов из ядра операционной системы.

Случаи

В хорошем месте всегда накапливается большое количество занятных историй, анекдотов, былиц и небылиц. Я расскажу два случая, в которых сам принимал участие: один лирический, другой комический, но оба правдивые.

Девятнадцать лет

Как-то летом (в 87, что ли, году) Женя Гайдар и Толя Забродоцкий подрядились за 800 рублей покрасить оба деревянных корпуса на Ботике.

И вот Женя стоял наверху, на лестнице-стремянке, и с важным видом, как Том Сойер, красил зеленой краской стену. (Мне почему-то вспоминается, что стены второго корпуса были одно время зелеными). В это время в калитку со стороны музея вошла какая-то девушка с видом, говорившим о том, что она здесь впервые, но по важному делу. Подойдя ко мне, она спросила, как здесь можно устроиться на работу. Я пошел показывать ей завлабов, а Женя смотрел на нас сверху. Через некоторое время, видно, потерпев неудачу, девушка вышла из двери первого корпуса и направилась к калитке.

- А сколько ей лет? - спросил меня Женя, мечтательно глядя вслед девушке.

- Девятнадцать, - сказал я. Здесь надо представить себе его лицо.

- Девятнадцать лет! - повторил он голосом трагического актера, - Так это же, может, моя судьба уходит за калитку!

Помидоры

Арлен Георгиевич Аристакесян, зав. отделом научной организации труда, ездил на личных Жигулях, а я - на попутных машинах. Однажды я стоял у поворота на Ботик после обеденного перерыва. Проезжавший мимо Аристакесян любезно остановился возле меня, хотя я и не поднимал руки, и стал что-то кричать сквозь запотевшее окно. Я подошел к машине, дернул дверную ручку, дверь не поддалась. Он продолжал кричать. Я расслышал слово "открывайте" и дернул ручку сильнее. Дверь со странным звуком открылась, и слова стали слышны отчетливо:

"Я же говорил, открывайте левую дверь, здесь замок не работает! Ну ладно, садитесь." Кое-как мы справились с замком, я плюхнулся на заднее сиденье, и мы поехали. Когда машина остановилась во дворе Института и я стал осторожно выходить в левую дверь, Арлен Георгиевич с опаской взглянул через плечо и с негодованием произнес: "Ну вот, так я и знал!" Я посмотрел на сиденье, с которого только что встал: там лежал полиэтиленовый пакет с красивыми, но раздавленными помидорами.

Больше меня в Жигули не сажали.

Собственно тост

Помню, как один очень известный социолог читал на Ботике лекции о развитии новых коллективов, в которой предсказал, что через год-два наш коллектив полностью развалится, сопьется, передерется из-за квартир и морально разложится. Сейчас он бы еще добавил: и разъедется по заграницам. Как мы видим, социолог оказался неправ: несмотря на драки, развал и разъезд, Институт существует, развивается и даже в известном смысле процветает. Особенно хорошо это видно, отъехавшись от Переславля на некоторое расстояние: за границей редко встретишь соотечественника, который хотел бы вернуться в Россию. Как правило, людям некуда возвращаться. И ПС - одно из немногих исключений.

Так выпьем же за наш Институт!